Глава II.

ПРЕЛЮДИЯ

или

ЛЕВЫЙ ИНФОРМЦЕНТР и НАЦИОНАЛЬНОЕ СОГЛАСИЕ

в 1991-1994гг.

"НАЦИОНАЛЬНОЕ СОГЛАСИЕ" С КОМПРАДОРАМИ В РФ-94.

В России политика "национального согласия" или "гражданского мира" стала всерьез реализовываться в 1994г. в качестве апробированного в других странах метода политического оформления победы "рыночно-демократического" реформизма. В пропагандистском отношении политику "национального согласия" обычно подают как компромисс, который закрепляет передачу власти от проигравшего борьбу и ненавидимого народом, но сохранившего контроль над аппаратом власти "тоталитарного" режима к "демократической" оппозиции, опирающейся на массовое движение.

Однако в России после государственного переворота в октябре 1993г., сопровождавшегося расстрелом Дома Советов, и исчезновения даже подобия какого-либо "массового движения в поддержку реформ" такая трактовка "национального согласия" вошла в слишком очевидное противоречие с действительностью. В результате на всеобщее обозрение вышла обычно невидимая закулисная база этой политики - международные гарантии (США и их союзников) личной безопасности, сохранения собственности и привилегированного положения в обществе чиновниками и влиятельными сторонниками социалистического строя (партгосноменклатуры) при условии их согласия на перестройку социальной и политической структуры данного общества в соответствии с догматами либерально-протестантской концепции "открытого общества" по технологии неоколониалистской "теории модернизации" под прямую диктовку "гарантов" этого согласия и предательства возглавляемого ими массового движения, направленного против "реформ".

Примерно в то время (весной 1994г.) очень умный и знающий хозяин одного из ФНПРовских кабинетов разъяснил мне реальную технологию достижения "национального согласия по-аппаратному" (правда, тогда я этого не понял). "В перестроечном СССР было 5 тысяч лидеров, личные взаимоотношения которых определяли публичную политику (подразумевалось, что на все 5 тысяч есть досье и о них все известно. - Авт.). В перестрелочной России их осталось 3 тысячи. Мы (те, у кого досье. - Авт.) заставим их вести себя так, как положено, а тех, кто не согласен, заставим уйти из политики и подберем новых (подразумевалось, для сохранения упомянутой численности. - Авт.)". То есть, речь шла о том, чтобы купить, принудить, убрать всех, кто не согласен с новыми "демократическими" правилами игры. Разумеется, в рамках "демократии".

Сама возможность такого подхода к практической политике, когда как идеологические, так и практико-политические различия в подходе к решению актуальных проблем игнорируются, предполагает уверенность творцов и исполнителей этой политики в существовании единой политической надстройки общества с корпоративной психологией, моралью и культурой, исключающей устойчивые структуры, противостоящие друг другу по вертикали ("низы" - "верхи"), и полностью контролирующей жизнь общества.

Описанная в гл.1 история проливает свет на технологию обеспечения российского варианта "национального согласия", поскольку в 1994-1997гг. от меня непрерывно требовали переориентации моей политико-информационной работы на ее поддержку, используя шантаж в сочетании с подкупом. Причины интереса к моей позиции по этому вопросу следует искать в работе Левого информцентра, поскольку большая часть моей политической деятельности в 1992-1994гг. была связана с ним.

 

ЛЕВЫЙ ИНФОРМЦЕНТР и МБИО в 1991-1993гг.

Левый информцентр - информационно-аналитическая общественная организация, возникшая в декабре 1991г. под патронажем Московского бюро информационного обмена (организационные тусовки проходили в помещении МБИО; в момент возникновения МБИО выделило компьютер и оплачиваемого работника, фактически взявшего на себя функции редактора еженедельного информационного бюллетеня БЛИЦ и координатора формируемой организации). ЛИЦ объединил в совместной работе активистов радикальной коммуно-патриотической оппозиции и сторонников радикальных демократических реформ, ориентированных на социалистическую перспективу, из мелких молодежно-интеллигентских тусовок леворадикального и социал-демократического толка (последние были оппозиционны ельцинскому режиму, но оставались в резком противостоянии с российскими компартиями).

МБИО (ныне Институт гуманитарно-политических исследований) было создано коллективом сотрудников самиздатовской газеты "Хронограф" в 1988г. Позднее оно стало штабом по созданию всесоюзного движения "Мемориал". МБИО занималось распределением грантов фонда Дж.Сороса как среди правозащитников и команды Гайдара-Чубайса, так и среди либерально-социалистических групп и "независимого рабочего движения". С 1991г. МБИО занялось поиском харизматического лидера для создания либерального политического движения и в 1993г. остановилось на фигуре Г.Явлинского. МБИО приняло активное участие в создании избирательного блока Болдырев-Лукин-Явлинский и в его преобразовании в движение "Яблоко". В настоящее время оно фактически является аналитическим центром фракции "Яблоко". Основателем и бессменным руководителем МБИО, а теперь ИГПИ является известный диссидент-правозащитник, депутат Госдумы, заместитель Г.Явлинского по оргпартработе В.Игрунов.

Уже в марте-апреле 1992г. стала заметна тенденция к развалу и маргинализации либерально-социалистических тусовок, и ЛИЦ стал развиваться как информцентр, филиал МБИО в массовом оппозиционном движении 1992-1993гг. В начале 1993г. мелкотусовочная либерально-социалистическая среда, породившая ЛИЦ как общественную организацию, практически исчезла. ЛИЦ окончательно перешел на освещение деятельности объединенной лево-правой оппозиции.

К тому времени ЛИЦ, как источник информации об объединенной лево-правой оппозиции и объединительных процессах в комдвижении, приобрел авторитет среди московских политологов и респектабельных политиков среднего звена, а среди его непосредственного окружения стали преобладать респектабельные оппозиционеры из низовых Советов, "гибридных" патриотических организаций и коммунистических партий. В рабочем ядре ЛИЦ вокруг начавшей свою работу Аналитической группы начала складываться тусовка, политически ориентированная на низовой актив непримиримой оппозиции и направлявшая деятельность ЛИЦ на его обслуживание. На протяжении 1993г. между ней и связанной с МБИО либеральносоциалистической частью рабочего ядра постепенно росли противоречия. Однако, поскольку в сборе информации и наработке связей в лево-правой оппозиции были заинтересованы все, ЛИЦ в целом должен был по-прежнему восприниматься в номенклатурных кругах как филиал Института гуманитарно-политических исследований (ИГПИ), в который преобразовалась МБИО.

Из небольших московских политических тусовок ЛИЦ оказался чуть ли не единственной, которая действовала осмысленно и четко в период государственного переворота 21 сентября-4 октября 1993г. и сразу после него. Четко и организованно велась работа по сбору оперативной информации. В течение трех недель после переворота Аналитической группой были подготовлены и обсуждены на собраниях оппозиционного актива два доклада с анализом его хода и последствий. В конце октября была подготовлена, а в начале ноября издана брошюра о событиях 21 сентября-4 октября, которая быстро разошлась, поскольку в тот период представляла собой единственное издание, дававшее систематическое изложение этих событий.

В тот период обработка информации, набор и редактирование БЛИЦ естественным образом сосредоточились в руках тех, кто был органично связан с низовым активом "непримиримой" компатриотической оппозиции, решившей бойкотировать выборы в Госдуму в декабре 1993г. Руководство же ИГПИ (В.Игрунов) вошло в создававшийся связанной с московской мэрией частью президентского окружения предвыборный блок "Явлинский-Болдырев-Лукин". Политические позиции ИГПИ и ЛИЦ резко разошлись. В тот момент я и получил первое предложение баллотироваться в Госдуму по списку "Явлинский-Болдырев-Лукин". Поскольку я полностью разделял позицию принципиального непризнания возникшего после октябрьского переворота нового режима и вытекающий из этого бойкот выборов, предложение было для меня неприемлемо. Однако оно мне, безусловно, польстило и я отказался от него в максимально вежливой и доброжелательной форме.

КОМАНДА Г.ЯВЛИНСКОГО В 1990г.

С командой Г.Явлинского (А.Михайлов, М.Задорнов, Т.Ярыгина) я познакомился летом 1990г., когда они по правительственному заказу приступили к переработке исходной инициативной разработки А.Михайлова "400 дней" в программу реформ, а я был активистом созданного под покровительством помощника М.Горбачева академика Г.Шахназарова Московского рабочего клуба, информагентства "КАС-КОР" и так называемого Независимого рабочего движения.

Участвуя в выработке предложений, которые вносились в "комиссию Шаталина" от имени рабочего движения, я проявлял тогда большую активность, а мое отрицательное отношение к концепции радикально-рыночных реформ совпадало с позицией этого движения, имевшего не только антиноменклатурную, но и антикооперативную направленность. Мои личные отношения с членами команды Г.Явлинского были вполне доброжелательными. С точки зрения творцов политики "национального согласия по-аппаратному", никаких препятствий к моему вступлению в блок "Явлинский-Болдырев-Лукин" не было.

В действительности совместная работа с командой Г.Явлинского в 1990г. ввела меня в среду экономистов-профессионалов и натолкнула на странное обстоятельство: экономисты, профессионально занимавшиеся внедрением рыночных механизмов в социалистическую экономику или изучением опыта такого внедрения, выступали против намечавшихся радикально-рыночных реформ, предупреждая об их катастрофических последствиях. В условиях, когда на высшем уровне решение уже было принято и подкреплено рыночно-демократической истерией среди интеллигенции и интеллигентствующего чиновничества, это выражалось в отказе выступать в их поддержку. Поэтому академический интриган Г.Явлинский даже под выполнение уже принятых решений смог навербовать только беспринципных честолюбцев (М.Задорнов) и бесхребетных исполнителей (Т.Ярыгина).

В 1993г. предсказывавшиеся добросовестными экономистами-рыночниками отрицательные последствия "реформ" проявились в полной мере, и мое отношение к тем, кто делал карьеру на катастрофе, заранее зная, что она произойдет, было в лучшем случае брезгливое. Кроме того, в конце 1993г. ЛИЦ функционировал как общественно-политическая организация уже не либерально-социалистической, а компатриотической оппозиции, бойкотировавшей выборы. Поэтому от предложения войти в блок Г.Явлинского я вежливо отказался.

МБИО в борьбе за подключение ЛИЦ

к "НАЦИОНАЛЬНОМУ СОГЛАСИЮ"

В начале 1994г. ЛИЦ освещал деятельность массовых организаций "непримиримой" комдемпатриотической оппозиции, являясь на московском уровне ее существенным интегрирующим элементом. Поэтому в рамках политики гражданского мира и согласия, которую режим Б.Ельцина стал проводить после избрания Государственной Думы, задача переориентации информационно-аналитической и политической деятельности ЛИЦ возникала сама собой. Ее решение было проблемой "Яблока" как одной из опор послеоктябрьского режима и Института Гуманитарно -политических исследований как создававшей Левый информцентр демструктуры, сохранившей с ним прочные связи. У ИГПИ как политико-информационной структуры, обслуживающей международные финансовые фонды и живущей за счет их грантов был свой интерес заняться этой работой. Зарубежные спонсоры стали снижать финансирование и для его восстановления до прежнего уровня были необходимы новые проекты для обосновния заявок на западные гранты. (К этому времени сложился механизм получения западных грантов, в котором большая часть материальных ресурсов - до 90 процентов - доставалась не тем, кто реально делал заявленную работу, а посредникам, обеспечившим его получение.)

Сразу после выборов-93 ИГПИ приступил к активным действиям по превращению ЛИЦ из общественной организации непримиримой оппозиции в профессиональный информационно-аналитический центр либерально-социалистической ориентации посредством индивидуального и коллективного подкупа. К февралю 1994г. уже 25% членов Левого информцентра работали в ИГПИ по найму. Руководитель отпочковавшегося от основной части МБИО агентства "Панорама" В.Прибыловский при поддержке связанных с руководством КПРФ группировок ФНПР (В.В.Акимов) выдвинул крайне заманчивый в финансовом отношении проект перехода ЛИЦ на отслеживание лоббистской деятельности коммерческих структур в Государственной Думе.

Идеологической базой начавшейся в марте атаки на ЛИЦ, как общественную организацию "непримиримой" оппозиции послеоктябрьскому режиму, стало требование возвращения к исходной "неформально-левой" (с либерально-американизаторской точки зрения) позиции борьбы с компатриотической оппозицией как "олицетворением российского шовинизма, непосредственно перерастающего в фашизм", сочетавшееся с утверждением, что "борьба с американским империализмом говорит о буржуазности тех, кто ею занимается". Тщательно подготовленный предварительной организационно-тусовочной работой внезапный переход сплоченной "неформально-левой" группы (около 30% членов ЛИЦ подписали документ, названный "Неформальной платформой в ЛИЦ", и образовали жестко организованную группу) к войне на уничтожение с нарочитыми оскорблениями настроенного на компромисс противника должен был как минимум парализовать работу и привести к расколу на две непримиримо враждебные и неработоспособные тусовки, которые можно было бы нанять для "нужной" работы (см. приложение).

Однако творцы "национального согласия по-аппаратному" просчитались и в сфере "большой политики", и на микроуровне. Неприятие "курса реформ" широкими слоями населения и низовым комдемпатриотическим активом сделало невозможным превращение закулисного номенклатурного компромисса в публичную политику гражданского мира и согласия. Подписать договор о гражданском мире руководство КПРФ не решилось, а присутствие Г.Зюганова на церемонии подписания едва не вызвало бунт в партии. В отличие от 1990г. в 1994г. даже социал-демократы соросовского разлива не могли открыто отстаивать среди низового комдемпатриотического актива Москвы позицию, что левые и коммунисты - это те, кто совместно с американским империализмом и ЦРУ борется против советских патриотов и КПСС. Массовые настроения в этой среде определялись траурными мероприятиями по погибшим защитникам Дома Советов и характеризовались крайним озлоблением против властей. В такой ситуации даже найм члена ЛИЦ в ИГПИ не гарантировал его активного участия в переориентации ЛИЦ на обслуживание режима. В конце мая стало ясно, что ЛИЦ остался на прежней политической позиции и даже его работоспособность в первый момент не слишком пострадала. Однако потом ситуация ухудшилась.

Потерпев поражение в борьбе за контроль над ЛИЦ, сторонники "Неформальной платформы" прервали свое участие в организационно-технической работе и сосредоточились на общелицевском проекте сбора информации о социальных конфликтах, создав на его основе самостоятельную организацию - Агентство социально-политической информации, ориентированную на получение западных грантов за ежегодные обзоры. Поскольку реальная работа по сбору информации о социальных конфликтах летом 1994г. (первый этап выступлений акционеров "МММ") оказалась возможной только в рамках устоявшихся рабочих структур Левого информцентра и его оппозиционной марки, развертывание работы АСПИ предполагало прекращение работы ЛИЦ по оперативному сбору и анализу текущей политической информации в интересах массовой непримиримой оппозиции ельцинскому режиму и превращение его в существующее на гранты профессионально-демократическое АСПИ.

Таким образом, осенью 1994г. внутри Левого информцентра оформилось организационное противостояние Совета ЛИЦ, ориентированного на сохранение неформального характера ЛИЦ как общественной организации непримиримой компатриотической оппозиции, и АСПИ, стремившегося к профессионализации ЛИЦ в рамках обслуживания ведшейся в тот период российскими "верхами" работы по формированию внутрирежимной либерально-реформистской "оппозиции" путем соответствующей ориентации массового движения обманутых вкладчиков. ЛИЦ оказался в полурасколотом состоянии между двумя по-разному политически ориентированными оргцентрами, что привело к разрушению сложившихся в предшествующие годы рабочих структур.

И здесь сработали некоторые особенности ЛИЦ, отличавшие его от других "неформальных" организаций эпохи перестройки. Устав ЛИЦ, зарегистрированный в январе 1993г., формализовал первый этап его работы, в рамках которого коллективно были найдены некоторые организационные механизмы, обеспечивавшие работу неформальной (то есть не приносящей ее члену прямой выгоды) общественной организации. Главным нововведением стал механизм вступления и выхода из организации. В ЛИЦ нет фиксированного момента принятия в организацию, а заложенный в уставе механизм исключения еще ни разу не использовался даже в конфликтных ситуациях. В ЛИЦ функционирует механизм включения в работу, после чего очередное собрание подтверждает членство работающего на основании самого факта работы. Соответственно подтверждение выбытия также происходит только по факту отсутствия работы. Причем для подтверждения членства и выбытия на собрании не нужен кворум (для выборов руководящих органов ЛИЦ кворум составляет 50%). При такой схеме членство в другой организации не является препятствием для работы в ЛИЦ. Это задумывалось применительно к политическим партиям, но было применено и в отношении АСПИ.

Эти организационные особенности ЛИЦ превращали указанное выше организационное противостояние в позиционное с заметным преимуществом Совета. И тогда для обеспечения организационной победы АСПИ признанные Западом правозащитники перешли к уголовно-террористическому шантажу, "наехав" на моих несовершеннолетних племянников, что было подробно описано в первой главе. Однако возникает вопрос - что связывает гуманистов-правозащитников с одной из самых грязных уголовных группировок Москвы? Неужели именно эти "коммерсанты" являются их социальной базой?

Попробуем взглянуть с этой точки зрения на уголовно-политический шантаж моих близких за весь отчетный период - с сентября 1994 по январь 1999 гг.