Приложение 2.

Якуничкин В.В.

К ВОПРОСУ О ВНУТРЕННЕЙ ЛОГИКЕ

ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОГО ХОЛУЙСТВА ПЕРЕСТРОЕЧНОЙ ГЕНЕРАЦИИ ИДЕОЛОГИЧЕСКОЙ НОМЕНКЛАТУРЫ

НА ПРИМЕРЕ СТАТЬИ М. МАЛЮТИНА

"ЛЕВОЕ И РАБОЧЕЕ ДВИЖЕНИЕ: СУЩЕСТВУЕТ ЛИ ОНО?" ("АЛЬТЕРНАТИВЫ", N 2) И ЕГО ЖЕ ВЫСТУПЛЕНИЯ НА "КРУГЛОМ СТОЛЕ" В КЛУБЕ "ДИАЛОГ"

("Рабочая политика" ╪5)

Я не обратил бы внимания на очередную теоретическую "заморочку" нового русского политолога М.Малютина, если бы не присутствовал на глубоко меня возмутившем заседании клуба "Диалог" под тем же, что и статья, названием. М.Малютин фактически озвучил там свою статью, стремясь всеми правдами и неправдами убедить себя и других в том, что у нас в стране не было и вообще не может быть рабочего движения потому что у нас вообще не было рабочих и инженеров потому что вообще не было труда потому что вообще не было производства потому что вообще не было целесообразной деятельности и поддерживали свое физическое существование наши деды, отцы и мы сами исключительно за счет импорта потребительских товаров из мирового сообщества. А открыто это было О.Григорьевым, В. Лепехиным и М.Малютиным только в 1991 году, потому что в Советском Союзе вообще не было науки, а иностранную (западную) знал лишь узкий круг, в том числе М.Малютин. И поскольку народ у нас после 70 лет выпадения из истории тупой и невосприимчивый к импортной гениальности, убедить его можно только хорошо отрежиссированным спектаклем, начинающимся с фальсификации, внушаемой в подсознании грамотно скомпонованным видеорядом и подбором заведомо не могущих противостоять таким методам оппонентов.

Вообще то мне, как и М.Малютину, представляется, что "человеку, пожившему в период "катастройки" и радикальных "реформ", хорошо известно, что очень многое существует в нашей стране на уровне некоторых коллективных мифов, крайне мало общего имеющих с реальной действительностью, но тем не менее - довольно устойчиво самовоспроизводящихся"(см. названную статью). Поэтому вступать в дискуссию в рамках концепции, выстроенной по схеме "Живой этики" или "Аум Синрике" представляется мне непродуктивным и бесполезным - внутри себя они неопровержимы. Необходимо выявить причины их возникновения и воспроизводства.

Одной из субъективных причин тупого следования катастрофическому сценарию радикальных рыночных реформ была латиноамериканизация перестроечной генерации нашей идеологической номенклатуры, признавшей формационную отсталость советско-коммунистического феодализма по отношению к либерально-рыночному капитализму. Не обсуждаемыми и не всегда осознаваемыми аксиомами этого подхода были и остаются:

- признание Октябрьской революции феодальной контрреволюцией;

- признание всей общественной науки советского периода имеющей чисто пропагандистское значение и не существующей как науки вообще;

- решение всех практических вопросов политики, экономики, культуры исходя из разработанной на Западе "теории модернизации" "традиционного" (феодального) общества, догоняющего современное (капиталистическое).

То есть глубинной, абсолютно не подвергаемой перестроечной генерацией идеологической номенклатуры обсуждению и сомнению аксиомой является представление о "перестройке в бывшем СССР" как процессе модернизации феодального общества, его переделки в либерально-капиталистическое. Десять лет перестройки и перестрелки все варианты политических решений, предлагавшиеся органам власти советниками и консультантами - членами АСПЭК (Ассоциация политологов, экспертов, консультантов), включая и М.Малютина, опирались на эти аксиомы.

В начальный период перестройки они говорили, что СССР для превращения в "современное" общество нужно всего лишь разрушить омертвевшую тоталитарную оболочку, искусственно тормозящую естественноисторический процесс формирования "гражданского общества", единственного из существенных элементов "современного общества", отсутствовавшего в нашей стране. Однако сейчас всем ясно, что нынешняя "борьба за построение гражданского общества" ведет к разрушению нашего общества вообще. Перестройка превратилась в Катастройку, что не только поставило под сомнение применимость теории модернизации к советскому обществу и компетентность перестроечной генерации идеологической номенклатуры, но и требует определить меру ее моральной и политической ответственности за случившуюся катастрофу. Для ответа на этот вопрос необходимо определить место теории модернизации в современной науке и политике.

Концепция модернизации была разработана на Западе в 40-х - 50-х годах как теоретико-идеологическая база политики неоколониализма в период распада колониальной системы, по-новому обосновывая старое представление о "цивилизаторской миссии" Запада. Общества третьего мира понимались в ней как традиционные, принципиально отличные от современных доминирующими в них системами ценностей. Их развитие понималось как усвоение приходящих с Запада новаций, принятие основных ценностей и норм Запада. Оно отождествлялось с экономическим ростом, который якобы автоматически ведет к преодолению социальных противоречий, свойственных традиционному обществу. При этом идеализированная модель западного либерального общества считалась единственно возможной. Чем больше традиционное общество приближалось к идеалу, - современному индустриальному обществу, - тем более открытой и мобильной становилась его структура, снималась напряженность конфликтов. Понятие политического развития здесь просто отсутствовало, поскольку развитие мыслилось как экономический рост как естественная эволюция.

Эта западноцентрическая и апологетическая схема явно не соответствовала действительности, и ее переработка началась уже в 50-х годах. Теория модернизации разделилась на два пласта. Один, высокоабстрактный, исходил из принципа универсальности западного опыта развития и апологетического представления о природе отношений между первым и третьим мирами. В нем все процессы рассматривались как движение к идеалу - современному либерально-рыночному индустриальному обществу. Другой - эмпирический, прагматически-социоинженерный , внешне не связанный со своими абстрактными основами. В его рамках была сформулирована "идеология развития", в которой развитие уже не отождествлялось с экономическим ростом, но причины развития и отсталости по-прежнему отождествлялись с внешними и внутренними факторами. Развитие мыслилось как дифференциация структур и специализация функций, которые сохраняли целостность и равновесие данного общества.

Этот вариант теории модернизации в своей социоинженерной части обеспечивал решение практических задач, возникавших перед развивающимися странами, в рамках разрабатывавшейся в ее абстрактно-теоретической части системы аксиом, исходившей из принципа универсальности западного опыта развития, либеральной политической идеологии и апологетического представления о природе отношений, сложившихся между мировым капитализмом и развивающимися обществами. Это было достигнуто объявлением обществ третьего мира не традиционными, а переходными - от традиционного к современному либерально-рыночному индустриальному обществу и, соответственно, обладающими чертами и современного и традиционного общества.

В 70-х годах бурное развитие НТР, трактуемое как становление "постиндустриального общества", и осознание интеграционных процессов в мировом масштабе, стимулированное экологическим и энергетическим кризисами, привели к формулированию качественно новой концепции "взаимозависимого развития". В ней развитие понимается как всемирный и всесторонний процесс, охватывающий все стороны общественных отношений во всем их разнообразии и в совокупности. Он развертывается в рамках Мировой Системы или Глобального Общества, включающие различные по уровню подсистемы, которые могут быть поняты лишь в рамках Глобального Общества, но ему не тождественны. Развитие здесь - возникновение и разрешение противоречий как внутри государств, так и между ними, что определяется неравенством элементов Мировой Системы. Противоречия и неравенства достигли такого уровня и масштаба, что угрожают мировой катастрофой. Альтернатива этому - направляемое на основе общей стратегии развитие в рамках Мирового Сообщества, то есть мировой экономики как единого рынка гигантских корпоративных собственников - транснациональных монополий и групп, регулируемого, планируемого и управляемого из единого мирового центра. Либерально-рыночная социально-экономическая модель свободного рынка индивидуальных частных собственников-производителей отсутствует в теоретической части концепции взаимозависимого развития, что было еще раз подтверждено на пресловутой конференции в Рио-де-Жанейро.

Таким образом, теория модернизации как научная концепция, объясняющая то, что происходит, прекратила свое существование окончательно превратившись в социальную инженерию, в комплекс технологий, обеспечивающих насильственное внедрение системы ценностей гражданского общества, являющейся идеологией складывающейся мировой финансово-политической олигархии и обслуживающей ее западной либеральной интеллигенции, в которую так стремятся влиться наши новые русские интеллигенты. Модернизация здесь уже не естественно-исторический процесс, а результат сознательной деятельности подчиненного единому управляющему центру Глобального Общества государственного аппарата по перестройке существующей в данном обществе системы ценностей в процессе построения гражданского общества, универсальным структурообразующим элементом которого является ныне нигде не существующий "свободный рынок индивидуальных частных предпринимателей". В рамках такого подхода были разработаны различные технологии модернизации: внедрение норм гражданского общества без развития как сдвига социально-экономических норм; экономического роста без социального развития как внедрения норм гражданского общества и так далее. Перестроечная генерация нашей идеологической номенклатуры неплохо вызубрила эти технологии и постоянно их использует.

Следовательно, члены АСПЭК и, в частности, М.Малютин, напрасно претендуют на статус научных работников. Они - инженеры, осуществляющие техническое руководство индустриально поставленным технологическим процессом насильственной перестройки нашего общества в гражданское. Если же оно не перестраивается, - необходимо перейти к другому варианту технологического процесса - разрушению с последующим строительством все того же гражданского общества. Теория господ Григорьва, Лепехина, Малютина решает эту задачу самым комфортабельным для западной либеральной интеллигенции образом, перекладывая ответственность за катастрофу на в принципе неспособный к каким-либо позитивным действиям народ этой страны, к которому потерпевший профессиональную неудачу инженер Малютин демонстрирует откровенную ненависть.

Конечно, прораб не вправе самостоятельно менять архитектурный проект и его ненависть к кирпичам является неплохим способом психологической разгрузки. Но леволиберальная инициатива, замешанная на бросающейся в глаза ненависти к ленивому, безынициативному, не умеющему ничего делать народу вряд ли имеет перспективу и массовую базу в нашей стране. Люди не кирпичи.